Был бы человек – педофилом его сделает Цымбал

Евгений Цымбал любит поговорить с детишками на пикантные темы

В 15 веке Великая Инквизиция, перевешав всех еретиков, стала испытывать финансовые трудности. Требовались новые жертвы, имущество которых уходило в бюджет организации. Ими стали ведьмы и колдуны. Хватали всех подряд – по оговору, а порой просто наугад. Стоило, к примеру, красивой юной леди отказать вельможе, ее объявляли ведьмой и сжигали на костре. Без суда и следствия, просто потому, что чертовки красива… ведьма! Нынешняя российская власть, как некогда и Инквизиция, оттягивая свою кончину, придумывает для нас все новых врагов, дабы отвести растущий в трудящихся массах гнев подальше от себя. Нужны виноватые, нужны показательные процессы. Почти беспроигрышная тема в этом смысле – педофилия. Борьба с ней – еще один нацпроект Медведева. За последние три года только в Москве количество возбужденных дел по обвинению в педофилии выросло в 30 раз! Главным борцом с этим пороком в России назначен Евгений Иосифович Цымбал, директор Центра психолого-медико-социального сопровождения «Озон», обладающий уникальной способностью находить следы педофилии там, где нормальный человек увидит, например, любовь, заботу, родительскую ласку и нежность.

Путь к успеху Евгений Цымбал начал в начале нулевых, когда его уволили из НИИ прокуратуры Ставропольского края. Он прибыл в Москву и на государственные деньги создал свой «Озон». По уставу и функциональным обязанностям эта организация должна помогать детям, которые испытали насилие со стороны взрослых, то есть оказывать им психологическую и прочую помощь. Помогать, но не выявлять. Но вместо этого Цымбал назначает себя главным экспертом по выявлению случаев насилия. Со временем эта услуга оказалось крайне востребованной следственными органами, которые сейчас вынуждена гнать «вал» по педофилам, штампуя дело за делом. Большинство из них строятся на «исследованиях» Озона. Цымбал тоже не в убытке. Он приходит в Минобразование и просит больше денег, дотаций: смотрите, скольких мы посадили, смотрите, как ужасна эта эпидемия, как она разрастается на теле нашего общества. Чем больше Цымбал напишет липовых обвинений, тем больше денег он получит от государства и общественного признания как борец с педофилией.

Рисунок дочки Владимира Макарова

Последний громкий случай – 13 лет строго режима чиновнику Минтранса Владимира Макарова, за некое невнятное «сексуальное» деяние в отношении собственной дочери. В этом деле чувствуется тонкий расчет. Чиновничество ненавистный в России класс. Минтранс – одно из самых нелюбимых ведомств (на фоне падающих самолетов, переполненных электричек и т.д.). Летом прошлого года его семилетняя дочь попала в больницу, после падения со шведской стенки. В больнице был сделан анализ мочи девочки. По словам Татьяны Макаровой, жены осужденного и мамы девочки, для сбора мочи использовали больничное судно и ванночку. Обе были нестерильны.

Женщина-кошка

В обеих емкостях нашли якобы сперматозоиды. Никаких следов сексуального насилия на девочке не обнаружили. И тогда милиция или полиция, поди разберись, привлекла к делу «Озон». Девочку попросили что-нибудь нарисовать. Психолог центра «Озон» Лейла Соколова, глядя на рисунок не то женщины-кошки из комиксов, не то героинь мультика «Братс», заключила – девочка была «вовлечена в сексуальное взаимодействие со значимым для нее взрослым», фигура девушки-кошки «сексуализирована» и «в изображении кошки фигурирует фаллический хвост». На этом заключении и было построено обвинение. Кстати, во многих европейских странах подобные экспертизы с рисунками вовсе запрещены, поскольку имеют очень низкий уровень достоверности и надежности.

Стандартный случай в практике «Озона». Дочка редко видит отца, так как мать с ним в разводе. В силу разных причин (как правило, личных и финансовых) мать ограничивает их общение. Ребенок сильно переживает разлуку, страдает, постоянно просится к отцу, говорит, что любит папу и никак не может понять, почему папа не приезжает. У мамы развивается страх, что папа скоро решит вопрос по-своему: заберет ребенка к себе. По недомыслию мамаша приводит дочку к Цымбалу. А у того один ответ: педофил ты или нет? Любые переживания детей, любой детский лепет, он оценивает однозначно.

Цымбал и его сподручные психологи, точнее люди, назвавшие себя психологами, но на самом деле не имеющие к этой науке никакого отношения, беседуют с ребенком, дают ему порисовать каракули и тут же выдают заключение: в отношении ребенка совершались действия сексуального характера! Притом, что ребенок ничего плохого про папу не говорил, только то, что любит и скучает. Но виноватым надо сделать именно отца, Цымбал эту задачу прекрасно понимает. Поэтому все остальные «факты» добирает из бессвязного бреда обезумевшей тещи, которая страдает расстройством психики и делит мир на маньяков и ангелов. Именно этот бред Цымбал ловко растаскивает на цитаты, «стряпает» заключение», прочитав которое создается впечатление будто все это рассказал сам ребенок.

Далее начинается второй акт драмы. Бумага уходит в ГУВД, где разного рода «решальщики» дают ей правильный курс. И вот уже заведено уголовное дело, папашу водят на допросы, проводят дома обыски, заставляют проходить экспертизы и детектор лжи. А потом и суд. Есть случаи, когда эта «антипедофилическая» машина натыкается на порядочного судью. Но таких все меньше, и тогда человек, попавший в поле зрения Цымбаля, отправляется на нары, откуда «педофилы», как правило, не возвращаются.

В институте имени Сербского, куда Следственный Комитет отправляет многих пап проходить экспертизы, к деятельности Цымбала относятся крайне негативно. Там говорят, что они не способны оценивать деятельность Цымбала. Специалисты института могут дать рецензию на заключение, то есть на научную работу. Но бумажная «стряпня» Цымбала не является таковой ни по форме, ни по содержанию. Это все равно, что попросить профессора Преображенского вступить в научную дискуссию с Шариковым. Многие психологи, анализируя «исследования», которые выходят из-под пера Цымбала, высказывают предположение, что он сам вполне может являться, как минимум, латентным педофилом. На это указывают много факторов: и то, как он разговаривает с детьми, закатывая глаза, как сладострастно копается в мерзких деталях, как сам додумывает пикантные обстоятельства, как способен увидеть в любых словах и действиях ребенка признаки 136 статьи УК.

Цымбал лишь ширма. Он актуализирует проблему педофилии в обществе, а ряд образовательных учреждений получают под эту историю крупные финансовые вливания из бюджета. Он лишь поднимает ажиотаж вокруг проблемы (которую конечно, нужно решать), а за его спиной чиновники из Минобразования и из столичного департамента образования, как говорится в народе, «тупо пилят бабки». А педофилом тем временем может стать любой мужчина, вне зависимости от статуса. И это не только повод говорить о том, сколь бесправны россияне, сколь паскудно наше общество, в котором отсутствует элементарные представления о порядочности, чести и все такое. Это повод говорить о том, что в стране реально создаются условия для взращивания реальной педофилии, ведь с истинными преступниками никто не борется. Смысл всей этой кампании – исключительно раздувание показателей в ментовских отчетах по выявлению педофилов, в ответ на искусственно раздуваемый ажиотаж вокруг этой проблемы.

Харитон Моржовый, собкор Непотребнадзора

Tags: Евгений Цымбал, педофилия, Центр "Озон"